Сколько себя не уговаривай, но в сердце мужчина всегда остается охотником. Он может строить города и возводить монументы во славу своего величия, но от своей природы ему не убежать. Лук и стрела, прекрасные в своей простоте. Разве может быть совпадением тот факт, что все народы изобрели его независимо друг от друга? Или это что-то другое? Что-то в нашей крови? Что-то первобытное, стремящееся наружу? Разумеется, самое сложное в охоте это быть охотником, а не добычей. И Калеб был охотником. И дело было тут совсем не в его профессии или наскучившей однотонной жизни, в которой совсем не хватало адреналина. Это было частью его, его характера, его жизни. Ожидание, выслеживание и долгожданный трофей – все это дарило парню неимоверное наслаждение. В этом он видел свое призвание, и что греха таить у него это прекрасно получалось.
Правда одна цель всегда умела ускользать от него. Астрид. Это имя вызывало привкус горечи и разочарования. Ему уже сто раз говорили, что он слишком зациклен, что он ведет себя как обиженный ребенок, а порой вообще как маньяк преследователь. Но что-то продолжало толкать его на поиски этой особы. Обида, униженное самолюбие или все же что-то другое, более возвышенное? А может все вкупе и оттого ему ещё больше хотелось отыскать эту маленькую чертовку, укравшую его покой? Прошло три года, а он продолжал бредить идеей, отыскать свою старую подругу.
Наверное, именно время, потраченное на поиски Беннет, заставило Калеба усомниться и так долго не ехать в какой-то маленький городок с длинным трудно выговариваемым названием, где якобы видели девушку похожую на Астрид. Если раньше он срывался по первому упоминанию, то теперь он не спешил, обдумывая и оценивая варианты. А он уже успел познакомиться с прелестью маленьких провинциальных городков и сомневался, что Астрид могла обосноваться в таком. Он скорее бы потратил полгода, прочесывая кварталы Нью-Йорка, чем пару дней на Беллингхэм. И все же когда зацепок не было, и у начинающего журналиста была свободная минута, он решил проверить зацепку старого знакомого. Беллингхэм был немного крупнее того, что представлял Джонсон, но все равно оборотень чувствовал здесь типичную провинцию, где все друг друга знают и, где чихнешь в одной стороне города, а в другой тебе скажут: будь здоров. И все же поворачивать было поздно. Чтобы не тратить свои не большие доходы на поездку Калеб успел наплести с три короба про какого-то серийного убийцу в истории городка. Никакого убийцы конечно и в помине не существовало, да и он бы скорее со скуки повесился, чем выбрал это унылое место для своих преступлений, но отработать придуманную чушь все равно придется.
Работа заняла немного времени. Конечно, и этот город был не без грехов. Но все что здесь происходило, в конце концов, оказывалось бытовухой или случайностью. Ни маньяка, ни психа, ни ещё каких-либо интересных личностей в этом городе не было. А жаль… подумал парень, старательно делая вид, что не замечает косых взглядов старой библиотекарши. Откладывая очередную старую газету, Калеб достал блокнот и начал старательно записывать свою версию серийного убийцы. Банально, скучно и без изюминки. По голове не погладят, но и статью не запустят, а значит, он просто прокатает чужие деньги, получит пинка, но все останется как надо.
Закончив и выйдя к машине, Калеб недовольно рассматривал темное небо. Ехать обратно ночью не хотелось, в своих водительских качествах он не сомневался, но вот усталость может дать о себе знать, а уж статистику смертей за рулем Джонсон знал. Но и искать отель и провести ночь одному здесь не хотелось. А вот подцепить какую-нибудь девчонку вполне можно было. И место здесь неподалеку было подходящее. «Dark Desire» о нем писали в одной из газет. Самое шикарное заведение в этом городе.
Каково же было удивление Калеба, когда Астрид оказалась здесь. Не успел он подцепить кого-нибудь или хотя бы пригубить для настроения, она уже завладела всем его вниманием. Кажется, она и не изменилась с тех самых пор. Тоже лицо, та же улыбка, в которой Калеб всегда мог распознать каплю высокомерия и надменности. Взгляд остановился на темных распущенных волосах, он помнил, какими мягкими эти кудри были под его пальцами и как вкусно пахли, тем самым ароматом, который он потом запомнил и возненавидел на всю жизнь. Это был сон наяву, который постепенно превращался в кошмар. Он искал её три года, но именно сейчас не знал, что сказать ей. Внутри бурлили эмоции обещая превратиться в настоящий ураган. Но он сдержанно и с улыбкой направлялся к бару.
- Monkey с колой, и дамочка побыстрей, пожалуйста, - протолкнувшись к забитому бару, выкрикнул Калеб, ожидая, когда его старая знакомая обернется.

We are the people that you'll never get the best of
Not forget the rest of, rest of (Ooohhh)
We've had our fill, we've had enough, we've had it up here

Ты знаешь его как облупленного. Он ведь твой старший брат. Ты была рядом с ним всегда – хорошие это были моменты его жизни или не очень, и не важно хотел ли он твоего присутствия там или нет. Он всегда затыкал мальчишек, которые тебя обзывали, а тебе удалось выбить немало дури из одной его школьных подруг. Да, вы ссорились, ругались, кричали и плакали, но через пару часов снова могли вместе придумать какую-нибудь шалость, за которую вам обязательно влетало от отца с полна. Иногда вам не хватало слов, чтобы выразить на сколько сильно вы друг друга ненавидели, и вы просто стояли посреди комнаты, напротив друг друга, и рычали, пыхтели, сжимали кулаки, топали ногами и, не в силах ничего вымолвить, так и расходились по своим комнатам. Ты знаешь, где находится каждый его шрам и как он его получил. Какими из этих шрамов он гордится, а какие из них пытается скрыть. Тебе известно по крайней мере две песни в которых говорится об этих самых шрамах.
The wound heals but it never does,
That's cause you're at war with love,
You're at war with love, yeah...

Один из таких шрамов ему нанесла его бывшая жена. Она никогда тебе не нравилась, но это был выбор твоего брата и со временем ты тоже приняла Кейт. Ты знаешь, что Макс не прочь забыть и никогда не вспоминать эту главу его жизни, если бы не одно «но». Оливия - или Лив, как все привыкли ее называть, прелестная семилетняя девочка, в которой вся семья просто души не чает. Макс никогда сильно не углублялся в свои проблемы с Кейт, не рассказывал о них родственникам и близким друзьям. Как там говорится? Не выносить сор из избы? Это был тот самый случай, и ты просто не могла спокойно сидеть на месте. У вас никогда не было тайн, а если и были, то одни на двоих. Между вами никогда не было никаких секретов, но… Времена меняются. Ты всеми способами пыталась вывести Кейт из себя, она была наиболее легкой мишенью из их двоих, но на удивление крепко держалась. Пока Макс, не выдержав напора твоих неумелых попыток разузнать в чем же дело, не рассказал все по собственной воле.

As time passes, things change everyday
But wounds? Wounds heal, but scars
Still remaining the same

Второй шрам посвящен отцу и его он не позволяет увидеть никому. Это вовсе не позор или что-то вроде того. Обстоятельства заставляют говорить об этом очень осторожно, либо вообще молчать. Это что-то вроде криминальной драмы на ТВ, в которой персонажей, знающих «ситуацию», заставляют молчать не самым лучшим способом. Именно поэтому вся наша семья и близкие друзья стараются свести к минимуму разговоры об отце. Однако то, как поступает Макс ты не считаешь правильным. И ты уверена, что отец не позволил бы ни тебе, ни Максу жить неполной жизнью и отталкивать от себя людей. Чем твой брат в последнее время и начал заниматься. Сначала ты, потом его лучший друг, теперь Наоми. Ты знала, что ваши перепалки рано или поздно прекратятся, так как семья как для Макса, так и для тебя значила нечто большее чем просто кровное родство. Вы были родственными душами, и могли понять друг друга только по выражению лица или взгляду, даже скорее всего если бы не виделись несколько десятков лет.
Брат отмахивается от тебя фразой о трудном дне и по его тону ты понимаешь, что продолжать этот разговор он более не намерен. Но ты как говорят, не из робкого десятка и являешься одной из тех немногих людей, которых взгляд или сердитый голос заставляет не замирать на месте, а наоборот продолжать действовать. Макс не хотел говорить о Наоми и это было также очевидно, как и то, что завтра снова взойдет солнце. Однако вечно эту тему ему избегать не получится и ему все-таки придется признать тот факт, что Наоми из вашей жизни больше никуда не денется. Это может показаться слишком самоуверенным, но ты как никто знала брата и уже начинала узнавать Наоми.
- Твоя некогда любимая бывшая жена решила, что сегодня тот самый день, когда Лив останется у нее. И при всей моей ненависти к Кейт я не стала с ней спорить, потому что Лив действительно соскучилась по своей непутевой, стервозной, лицемерной, но все же матери. - Ты словно выплевываешь имя Кейт, настолько неприятно тебе о ней говорить. Твою гневную тираду, которая уже готова была слететь с твоих губ прерывает официантка, также горячо тобой нелюбимая, потому что каждый раз выбирает самые неподходящие моменты чтобы появиться из-за двери. Смиренно закрываешь глаза до тех пор, пока не слышишь, что дверь снова открылась и закрылась и только тогда поднимаешь веки и глядишь на братца, который занял свое место рядом с тобой на диване и уже держит в руках одну из кружек кофе.
Раздраженно встряхиваешь копной светлых волос и нарочито шумно встаешь с дивана, пытаясь расшатать Макса. Ему, к твоему большому сожалению, удалось сделать добрых два глотка, которые опустошили чашку наполовину и поэтому ни единой капли кофе на него естественно не пролилось. Ты обходишь большой стол и по-хозяйски плюхнувшись в кресло, закидываешь пятки, облаченные в серые балетки, прямиком на край стола.
- Скажи мне на милость, дорогой братец, почему тебе так нравится усложнять самому себе жизнь? – сцепляешь пальцы рук в замок и кладешь их себе на живот, - Такое чувство, что абсолютно все рекламные ролики со слоганом «Взгляни на мир проще» или чем-то подобным старательно избегают твоего взора.

And when the whole damn city knows your name
And you know everyone figured out your game
You're exposed

По-твоему, отрицать то, что Макс и Наоми нравятся друг другу просто бессмысленно, ведь это можно было заметить даже невооруженным взглядом. И это не просто дружба, это нечто большее, на что Наоми обращает внимание и пытается развить, а Макс бежит как от огня и старается не придавать этому никакого значения. В случае с Адамом была почти похожая ситуация, Макс казалось нарочно до последнего не хотел верить в то, что вы с ним вместе. Но чему быть, того не миновать, ведь так?
- Я не уверена, заметил ли ты, но Наоми не Кейт, - ты снова сжала губы в тонкую линию произнеся имя бывшей золовки, - почему ты не хочешь довериться ей, также как она доверяет тебе? – и мне кстати говоря тоже, - добавила ты про себя, - Лив тоже очень хорошо относится к Наоми. – ты решила применить наиболее действенное оружие, хотя не знала к какому итогу это приведет.
- Я уже устала покрывать тебя, Макс. Мне не нравится врать Наоми, и я больше не хочу этого делать. – ты сняла ноги со стола и обошла его сбоку, - если ты не скажешь ей в чем дело, то это сделаю я. – ты сложила руки на груди и облокотилась на стол, выжидая реакции брата.

День обещал быть крайне скучным на события. Вести затворническую жизнь мужчина никак не собирался, поэтому, не говоря ни слова своим домашним, с утра пораньше сел за руль и уехал в неизвестно каком направлении, наобум. К слову сказать, эти места были знакомы Картеру ещё с детства, но ему не хотелось двигаться куда-то целенаправленно, поэтому путь его пролегал не по шоссе с активным движением чуть ли не до самой ночи, а совершенно в противоположную сторону. На этой трассе было крайне мало автомобилей, по обочинам дороги, куда ни глянь, - лес. Потрясающее место для уединенной автомобильной прогулки, когда горишь безумным желанием избавиться от гнетущих мыслей, а из динамиков льются вечные AC/DC и Metallica.Мужчина уверенно вёл своего четырёхколёсного коня, постукивая пальцами по рулю, и, что было силы и певческих способностей, выводил Die, Die My Darling, стараясь перепеть самого Хетфилда. За Дэвидом водится ещё один грешок: он страсть как любит петь в душе. Никто пока не жаловался на его талант исполнителя, так что журналист не предпринимал никаких попыток избавиться от этой своей безвредной зависимости. Сейчас в его жизни далеко не лучшее время для песен, но мощный вокал и гитарные рифы служили отличным источником очищения разума, хотя эффект был недолговременным.
   Картер все ещё вспоминал день похорон. Удивительно солнечная погода была для такого полного скорби события. Природе наплевать на чужое горе, она согревала остатками своего тепла людей в чёрных одеждах. А Дэвиду хотелось находиться в тот день на другой стороне земного шара, не видеть боли и слёз на лицах родных, не выслушивать соболезнования, многие из которых казались мужчине лицемерием. Нет, никто не спорит, многие искренне любили и уважали его мать, но нашлись и те, кому она явно мешала спокойно спать и есть. И он найдёт их. Найдёт и причинит такую физическую боль, на которую только окажется способен, даже ценой собственной свободы и, возможно, жизни.
   Внимание мужчины резко переключилось, когда спустя примерно два часа езды его глазам предстала картина Репина «Барышня в беде». Первое, что увидел Дэвид, это длинные стройные ноги и вальяжную позу светловолосой девушки, которая, вытянув руку в сторону, безуспешно пыталась воззвать к совести проезжающих мимо водителей. Картер никогда не стремился выступать в роли рыцаря в сияющих доспехах, да ещё верхом на белом коне и с розой в зубах. Но проехать мимо нуждающейся девушки, даже будь она трижды страшнее смерти, не мог. Отец воспитал в нём уважение  к слабому полу чуть ли не в духе рыцарства, так что Дэвид с радостью послал бы весь феминизм и равноправие полов к чёртовой бабушке. Какими бы сильными и независимыми не были женщины 21-го века, крепкое мужское плечо и умение разбираться во всевозможных железяках (в том числе  и тех, что под капотом) им явно не помешает.
   Полосы в обе стороны были свободны от автомобилей, сотрудников патрульной службы на горизонте не виднелось, поэтому журналист круто развернулся через две сплошные и подъехал к нуждающейся в помощи, чтобы её, в общем-то, оказать. Распахнув двери автомобиля и не выключая музыку, от чего его выход казался постановкой из американского боевика про крутого дядьку с большими пушками, Дэвид подошёл к девушке, легко постучав, для привлечения к себе внимания, по капоту её автотранспорта.  Обычно всё в тех же фильмах герой выдаёт какую-то пошлую фразу вроде «эй, малышка, что случилось», но в мозгу журналиста не промелькнуло даже тени подобного словесного оборота.
- У вас какие-то проблемы, или решили позагорать? – спросил он, бросая взгляд на пасмурное небо.

Боязнь самой себя, отрицание своей сущности – как же это было знакомо Фрее. Наверное, каждый, кто впервые осознаёт своё отличие от других (простых смертных) людей, пытается отречься от этого, думая, что таким способом сможет уберечь своих близких, да и себя самого. Какие же глупцы они! Помниться, когда девушка узнала о своих способностях, то неделю не выходила из дома, а теперь? Теперь она смеётся в лицо обычным людишкам, понимая своё превосходство над ними и ни за что в жизни не отдала бы свой дар, который многие считают проклятием. Да и кто заберёт? Одна мысль о том, что ты оборотень заставляет сердца останавливаться. Киноиндустрия извратила их сущность до неузнаваемости, поэтому только глупые девчонки мечтают, чтобы к ним в окно забрался светящийся красавчик-вампир или мускулистый парень-оборотень и обратил их. Жуть какая! И ведь кто-то ведётся на подобную лабуду, которой, кстати говоря, пользуются кровососы, выискивая себе жертву. Совсем обленились, твари. Раньше им приходилось идти на хитрости, чтобы заманить свою жертву. Их изощрённые планы были достойны восхищения, правда. Но сейчас, когда пища сама идёт прямо в руки, зачем лишний раз напрягаться? Мерзко. Благо, ген оборотня так просто не передаётся. Только лишь единицам удаётся родиться с ним.
- Ох, милая моя, кто из девушек считает свой возраст? Я тоже всем говорю, что мне двадцать два, хотя данную отметку я пересекла уже больше сотни раз точно. – Монро бросила оценивающий взгляд на Эмили. Зрачки на мгновение сузились, но тут же приняли свою привычную форму. Так так так, кто-то у нас решил упустить пару десятков лет из своей биографии. Нужно потом обязательно узнать почему. Блондинка хотела было высказать свои предположения, но вовремя остановилась. Её собеседница солгала явно нарочно, значит пусть думает, что ей это удалось.
Всё было стандартно – первое обращение, страх перед самой собой, наверняка бродила по свету, в поисках ответов на свои вопросы. Подобные истории приходилось выслушивать по несколько раз на дню. Скучно! Хоть кто-то бы пришёл и поведал что-то новое. Но на реплики Данн Фрея лишь кивала, изображая всю внимательность, которую только могла сыграть. Но вот то, что она так и не нашла поддержки в своей семье (что довольно странно, учитывая передающийся ген оборотня по наследству) заставляло задуматься. Почему-то, именно эта деталь о родителях не выходила у неё из головы.
- Прости, что, возможно, лезу туда, куда не следует, но ты приёмная дочь? Просто, ты ведь знаешь, что ген оборотня просто так невозможно получить, кто-то из твоих родителей просто обязан быть оборотнем. Я думаю, если бы это было так, то оправданий по поводу двухдневной проулки не пришлось придумывать. Да и наоборот – тебя должны были предупредить про подобное. – Девушка отпила немного из своей чашки и, вернув её обратно на стол, продолжила. – Вообще, расскажи, как ты нашла наш городок? Знаешь ли, мы не даём объявления о нём в газеты и не многие знают, что у нас оборотни могут получить покровительства. Обычно, об этом знают старшие оборотни, но у тебя был ли кто-то, кто мог рассказать про нас? – Монро улыбнулась. Она боялась, что спугнёт таким количеством вопросов новую знакомую, но уж слишком много недомолвок было тут. Блондинка никогда не отдаст свой голос за вступление оборотня в стаю, в котором она не была бы уверена.
- Поверь мне, достаточное количество. – Фрея рассмеялась. – Я уже и вправду сбилась со счёта, но это наш долг – защищать тех, кто нуждается. – Она заботливо взяла Эмили за руку. – Ты пришла по нужному адресу, милая, двери семьи Монро открыты для всех, кому это необходимо. А вот смерть – это последнее средство. Поверь мне – в жизни оборотня есть масса преимуществ и я буду рада возможности продемонстрировать тебе их.
Откинувшись на спинку дивана, девушка спросила:
- Много ли тебе известно о других расах, которые ещё существуют?